В сентябре 2015-го ВКС РФ начали операцию в Сирии. В сентябре 2017-го сирийские войска деблокировали Дейр-эз-Зор. Впереди были еще многие месяцы боев от Дераа на юге до Идлиба на севере, захват Турцией еще двух районов Сирии, но в целом нынешняя конфигурация сложилась именно тогда, осенью 2017-го. Итого перелом в войне и освобождение большей части Сирии в течение двух лет и четыре года клинча после того. Это тупик.
«В бою первым гибнет план боя» — известный афоризм Гельмута Мольтке — старшего. В оригинале:
«План операции… не может с некоторой уверенностью простираться дальше первого столкновения с главной массой неприятеля» (фельдмаршал Мольтке, «Военные поучения. Оперативная подготовка к сражению», М., 1938, с. 45).
Нам нравится то, чем можно оправдать лень и некомпетентность. При этом забывается, что теоретик требовал непременно иметь план «в общих чертах», а еще точнее, несколько планов на случай неожиданного развития событий. Ибо:
«Здесь наша воля очень скоро сталкивается с независимой волей противника. Таким образом, операции зависят не только от собственных намерений, но и от таковых противника» (там же, с. 44).
Именно Мольтке, первую половину своей карьеры терпевший поражения, и превратил Генштаб из обслуги идей монарха в кузницу планов на любой случай, в любое время, в любой точке мира.
Четырехлетний клинч в Сирии показывает: что-то пошло не так. И у США, и у Турции, и в еще большей мере — у нас. Впрочем, к Генштабу это относится меньше всего. В дело давно пора вступить политикам. Но сначала об участниках игры. В произвольном порядке.
Курды — удивительный народ. Удивительный своей солидарностью: курд в лучшем случае покажет неудовольствие, а в худшем — резко пресечет даже косвенные попытки выяснить его религиозную принадлежность, суннит он, шиит, езид, христианин, алевит: «Я курд. Точка». А то и атеист, причем афиширующий это, например, значком с портретом… Льва Троцкого. В 1970-х в общежитии одного из столичных учебных заведений, а затем в перестроечные в кафе приходилось наблюдать жаркие дискуссии курдских парней и девчат — ленинистов, троцкистов, анархо-синдикалистов и каких-то совсем непонятных фракций. На хорошем русском языке с узнаваемыми нотками Владимира Ильича и Льва Давидовича, с обвинениями друг друга в «оппортунизме» и «предательстве революции». Чувство нереальности происходящего не отпускало: страна уже потрескивала, а они рассуждали об истинно марксистском государстве, которое построят с помощью СССР.
И у них почти получилось! Когда, отбиваясь от «Аль-Каиды» и ИГИЛ (обе организации запрещены в РФ), они создали на севере Сирии свою автономию — Рожава («Запад», «Сирийский Курдистан») из трех кантонов: Африн, Кобани (Айн-аль-Араб) и Хасеке. И тут же установили контакты с… США, вроде бы поддерживавшими полунезависимый Иракский Курдистан. «Реалполитик» не чужд и марксистам. Формально находясь с Дамаском по одну линию фронта, «союзники» не гнушались мелкими пакостями. Например, летом 2016-го курды сначала открыли ИГИЛ путь к анклаву сирийской армии в городе Хасеке, а затем ударили даишам в тыл, заодно подавив «случайным», «дружественным» огнем и попытку контратаки сирийской армии. Анклав правительственных войск сохранился, но только в нескольких кварталах в центре города. Россия по просьбе сирийского правительства уже участвовала в войне против международного терроризма. Атака против сирийской армии — это недружественно по отношению к Российской армии. Этих «тонкостей» курдские братья тогда не учли.
В феврале 2016 года правительственные войска при поддержке ВКС РФ начали операцию по освобождению второго по величине города страны Алеппо (до того контролируя только полуанклав в западной его части). В августе, когда в битве уже произошел перелом, Турция «оказала помощь», начав операцию «Щит Евфрата» и оккупировав свыше 2 тыс. квадратных километров сирийской территории к северу от Алеппо — треугольник Азаз — Аль-Баб — Джарабулус, на который претендовала Рожава. Правда, большинство населения здесь составляют арабы, черкесы и туркоманы. А вот Манбидж России буквально в последний момент удалось отстоять, убедив местных курдов в том, что их безопасность обеспечивает только хоть какое-то соглашение с Дамаском о взаимопонимании, иначе их «отряды самообороны» есть не что иное, как НВФ.
Почти год российский Центр по примирению враждующих сторон (ЦПВС) вел переговоры с властями курдского кантона Африн о подобном соглашении с Дамаском под гарантии Российской Федерации. Речь уже заходила о культурной автономии, и наиболее вменяемые курдские деятели признавали, что в будущем это откроет путь и к автономии территориальной. Но официальным ответом курдов было: «Африн станет могилой для турецкой армии!» и «Мир нас не бросит!» В результате операции «Оливковая ветвь» (январь — март 2018-го) Турция оккупировала «квадрат Африн» — еще 2 тыс. квадратных километров. Запад ограничился призывами к Анкаре «проявлять сдержанность». Когда российская военная полиция брала под контроль уцелевший огрызок кантона, курды забрасывали ее бэтээры камнями и кричали: «Вы нас предали!» Неужели?
В сентябре 2019-го Турция объявила о скором начале новой «антитеррористической» операции, теперь на левом, подконтрольном США, берегу Евфрата, но курды не сомневались: на этот раз уж точно «Америка с нами!». Вашингтон пару недель метал в Анкару громы и молнии, а затем в течение нескольких часов отвел свои подразделения от границы. Курды «почувствовали неладное» и бросились… ну к кому же еще? Времени на переговоры не оставалось, и российские миротворцы — это самое правильное определение — ворвались в Кобани под прикрытием ВКС, которым пришлось «убеждать» протурецких боевиков отступить от города. В результате операции «Источник мира» Турция захватила «всего» три тысячи квадратных километров сирийской территории: полосу Телль-Абьяд — Рас-аль-Айн, до нее мы дотянуться не успели.
Но курды быстро успокоились. И… остались в составе проамериканской «Автономной администрации северо-восточной Сирии» и ее армии — Сирийских демократических сил (СДС), составляя ее костяк. Что дает американскому контингенту право патрулирования зоны «автономной администрации». Со всеми вытекающими последствиями в виде инцидентов при встречах с российскими патрулями.
Судьба Иракского Курдистана просто трагична. Миф о героическом народе, более полувека ведущем освободительную войну (с восстания под руководством Мустафы Барзани в 1961 году) рухнул в течение трех дней. Курды не поняли, что после взятия США («международной коалицией») Багдада в апреле 2003 года они из инструмента решения проблемы превратились в проблему. Как-никак «свой» Ирак теперь важнее какого-то нищего горного региона, который когда-то был одной из баз завоевания Ирака.
Да, осознать свой нынешний статус было трудно. Полностью подконтрольное Вашингтону правительство в Багдаде дало курдским элитам почти все, о чем те мечтали. Им позволили сесть «на потоки» транзита и контрабанды, Багдад закрывал глаза на пухнущий не по дням, а по часам бюрократический аппарат «автономного Курдистана» и прямо поощрял коррупцию. За 15 лет бывшие полевые командиры растолстели, «забурели» и уже не бегали по горам, а «перетирали темы».
Подняв в 2017-м тему референдума о независимости, курдские элиты, скорее всего, и не надеялись получить все и сразу, а лишь хотели поднять ставки: окончательно закрепить за собой отбитый у ИГИЛ нефтеносный Киркук, плату за транзит нефтегаза, ну и на закуску полный контроль пары международных аэропортов. Разумеется, сохраняя за собой жалование из багдадской казны. Им дали провести референдум. После чего разгромили в течение тех самых трех дней. Половина отрядов героических пешмерга осталась в казармах, половина разбежалась. Тех, кто осторожно размахивал автоматами на блокпостах и кричал что-то грубое, разоружали и, слегка помяв, отпускали. Простой народ даже вздохнул с облегчением. Да и «элиты» тоже: Киркук отняли, штаты и жалование урезали, но ведь могли и расстрелять. Вот и всё. Прием, известный со времен Древнего Рима.
Еще один, уходящий, участник игры в Сирии — США. Чувства, вызванные позорным бегством американцев из Афганистана, понятны и приятны. Но есть проблемка. Только по официальным данным Пентагона, непосредственно на проведение операции с 2001 года до конца 2020-го США потратили почти $ 900 млрд (при военном бюджете на 2021 год в $ 741 млрд). Не намного меньше, а в отдельные годы и больше США тратили на войну в Ираке, чей «стаж» также приближается к 20 годам. Итого в течение почти 20 лет Вашингтон тратил на две войны в среднем в год 10−12% оборонного бюджета. А то, что партнеры еще больше потратили в виде расходов на «продвижение демократии», и вовсе приятно. Россия же от этой активности США ничего не теряла. Пару недель назад подтвердилась информация о том, что США уходят и из Ирака, а значит, из Сирии. 10−12% их военного бюджета пойдут на другие цели. А мы в Сирии остаемся. Т. е. остаются расходы и угрозы. Контроль Дамаском восточного берега Евфрата мало что улучшит. Надо вопрос закрывать.
Турция рвется утвердить свой статус геополитического игрока буквально по всем фронтам: с запада на восток — от претензий на греческую морскую исключительную экономическую зону (ИЭЗ) и отдельные острова до статуса миротворца и посредника в Афганистане, и с севера на юг — от Украины до Ливии и Залива. Игра в межобщинное урегулирование на Кипре закончилась в 2014 году, а в этом уже официально выдвинута доктрина: «Два государства для двух народов». Турция не уходит оттуда, куда вошла.
Интеграция в состав Турции оккупированных сирийских территорий и «зоны деэскалации» Идлиб (формально под контролем «сирийской оппозиции») ускоряется. Даже курды Африна охотно учат турецкий язык и получают турецкие удостоверения личности. Абсурд? Не больше, чем вскрывшиеся факты совместного бизнеса турецких военных и курдских офицеров СДС на контрабанде нефти. «Всюду жизнь».
С эвакуацией США трехсторонний клинч превратится в классический двусторонний. У России нет ресурсов, которые позволили бы добиться ухода Турции из северной Сирии. Война исключена. Следует отказаться от постулата: «Россия должна вернуть союзнику прежние границы до последнего метра» и найти иное решение, возможно даже более выгодное для союзника! И, разумеется, для всех заинтересованных сторон.
Расписывая участников «сирийской игры», мы не случайно уделили особое внимание курдам. Россия и Турция могут договориться о закрытии сирийского кейса. И договориться, увы, только за счет курдов. Их искренне жаль. Но свои интересы дороже.
Договориться разменом территорий. Принимая во внимание то, что ценность территориального (и любого иного) размена определяется не только количественными показателями, в данном случае квадратными километрами, но и перспективами решения задач, гораздо более важных для сторон.
«Пилотным разменом» (либо, наоборот, заключительной вишенкой на торте) может стать обмен Антиохии (от Турции к Сирии) на Маликию (от Сирии к Турции). Древняя столица селевкидской Сирии лежала на левом, юго-восточном берегу реки Оронт (Аль-Аси). Современный город Антакья (Хатай) со всем его экономическим потенциалом лежит на правом, северо-западном берегу. Он остается за Турцией. В обмен на гористый район Анкаре предлагается сирийский клин к реке Тигр — Маликия с участком старейшей азиатской железной дороги Стамбул — Багдад. И можно не сомневаться, Анкара на такой размен согласится.
Турция уже оккупировала (превратила в «зоны безопасности») большую часть иракского пограничья и грозится дойти до столицы Иракского Курдистана — Эрбиля. А там рукой подать до главного приза — нефтеносного Киркука. Хорошее жалованье местным элитам и «понимание их особых экономических интересов» убедят тех в бесполезности Иракского Курдистана как политического образования. Проверено. Сулейманию, где и без того сильно иранское влияние, Анкара может отдать Тегерану. Багдад проглотит. Сохранить бы Мосул, который по версии Анкары, так же как и Киркук, «исконно турецкий город», а местные арабы — это арабизированные туркмены. Если турецкие историки в Ливии нашли до миллиона потомков янычар, то о Мосуле и говорить смешно.
Ну а главный размен — это Северный Кипр (от Турции к Сирии) на север провинции Алеппо: Африн, Азаз, Аль-Баб, Джарабулус, Манбидж, Кобани (от Сирии к Турции) — где-то под три Северных Кипра. Турецкая республика Северного Кипра — родина турок-киприотов? Бросьте. 70% сегодняшнего населения ТРСК — переселенцы из внутренних районов Турции: переселиться еще раз, уже основательно, для них, да и для коренных турок-киприотов — не трагедия.
Анкара снимает больную тему Кипра в отношениях с Евросоюзом, не менее больную тему Сирии в отношениях с Россией, получает признанное миром приращение территории («Османская империя возвращается!») и сосредотачивается на действительно достойной теме Киркука. Что-то подсказывает, что с уходом американцев (да и их присутствие помеха небольшая, вспомним операцию «Источник мира») вопрос может решиться в течение нескольких недель. Тегеран особо противиться не будет, и дело не только в видах на Сулейманию: без курдов Ирак окончательно превращается в шиитское государство (80−85% населения).
Дамаск отводит от себя турецкие амбиции, канализировав их на восток, выдавливает на турецкий север провинции Алеппо действительно непримиримую оппозицию и сосредотачивается на восстановлении страны. При определенных условиях возможен раздел Ливана и переход к Сирии провинций Бекаа, Баальбек, Аккар, части Набатии, практически восстанавливая размеры территории страны на материке. В эти провинции переселяются шииты Ливана. Мир рукоплещет хотя бы такому уходу «Хизбаллы» в Сирию. Ливан возрождается, попутно, за пару-тройку миллиардов или десятков миллиардов долларов, становится пятым или шестым арабским государством, признавшим Израиль (признает, не раздумывая слишком долго: первым платят больше).
Греки-киприоты получают «уход турок», что уже счастье. А также, по согласованию с Сирией, возвращение беженцев и их потомков на существенную часть территории Северного Кипра (север Никосии, Кирения, Морфу — преимущественно запад и центр бывшей ТРСК).
Ну и Россия должна что-то получить. Скажем, по согласованию с Сирией и Кипром, военно-морскую и военно-воздушную базы. В районе Фамагусты. Большие. Хорошо защищенные даже конфигурацией. С тем же экстерриториальным и вечным статусом, что у британских баз Акротири и Декелия. Греческие монастыри на полуострове Карпас — не вопрос. Возвращение к жизни самого города Фамагуста — тоже. С помощью граждан Республики Кипр российского происхождения, но в первую очередь с помощью новых горожан в гражданском с двумя паспортами. Так надежнее.
Альберт Акопян (Урумов)
Подпишись: